«Её глаза… тёмно-синие, как глубинные сапфиры, как воды Азанулбизара, как ночное небо,
пелена спала с них, они вновь обрели свой дивный, чарующий цвет и снова
загорелись неистовым синим пламенем. Огненно-рыжие, густые пряди тяжёлыми
волнами ниспадают на узкие плечи, укрывают прямую спину и пышную грудь, своей
длиной достигая чуть выше колен. Просторная бордовая рубашка до середины бёдер
щедро вышитая на груди и подоле, алые и золотые нити сплетаются чудным узором.
Чёрная юбка-солнце, с расшитым теми же нитками подолом, не достигающим пола
всего на несколько миллиметров. Единственное украшение – тонкая золотая
цепочка, а на ней кулон из крупного янтаря в виде слезы, обвитой нитями
драгоценного металла.

- Бранка… - не веря шепчет он её имя, узнавая работу собственных рук на тонкой
изящной шее, на которой широкой полосой пролегает след от ошейника, давно
снятого и уничтоженного. У его горла всё ещё ощутима холодная сталь меча,
острие впивается в кожу. Внезапно полы шатра распахнулись, в него вбежала
маленькая девчушка, лет шесть ей, от силы. Тёмно-медные кудри растрёпанны,
серая рубашка измазана в чьей-то крови, подол юбки изорван. Глаза цвета
благородного серебра смотрят с непередаваемым ужасом.

- Мамочка… - малышка застыла на месте, не осмеливаясь ступать дальше.
Незнакомый мужчина стоит прямо перед её матерью, в его опущенной руке длинный
ровный меч, а у его горла клинок родительницы. Воин выше матери на целую
голову, широкоплечий, сильный, сомнений нет. Голубые глаза широко открылись при
виде девочки, стали жадно изучать худое, бледное личико… Нет, не его дочь…
Копия его жены, но не его дочь…

- Аарен! – грудной, до боли родной, женский голос прозвучал неожиданно. Гном
снов обратил свой взор на супругу, но её глаза не ответили ему взглядом, они
устремились на ребёнка. – Беги отсюда! Живо!»

(с) Святослава Лизвинская-Вовк