Алауди: - Я говорю тебе всегда правду. Ты невероятно красив, привлекателен для любого или любой, я точно это знаю. Ты также не можешь не заставлять моё сердце биться в разы чаще. И ты определённо возбуждаешь людей, включая меня. То, что я не бросаюсь на тебя и вообще избегаю контакта, это мои предрассудки. И однажды я хотел бы их преодолеть.
- Я...Я просто...- Мужчина с запутанными в шнурками пальцами застыл, завороженно глядя на бывшего полицейского. Поджарый, тот стоял у окна, чуть повернув голову, бесстрастно рассматривая то ли вечерний Буэнос-Айрес, то ли дизайн штор. Его выгоревшие волосы белой соломой рассыпались по смуглым плечам. Руки и шея загорели больше всего. Тонкие запястья и щиколотки перетекали в твердые, сухие мышцы. Грудная клетка вздымалась размеренно, как в замедленной съемке.
- Ты невозможно красив...
Алауди: - Спасибо. Я подожду, пока ты будешь в ванной, я закажу себе кофе или чай.
- Не волнуйся. Когда ты снимешь белье, я сниму все оставшееся.
Алауди: - Я всё равно не одержу победу в этом своеобразном соревновании, - Алауди без промедления расстегнул пуговицы собственного жилета, затем рубашки и снял обе эти вещи.
- Не мог бы ты чуть точнее выражать свою мысль? Если это не простое негодование оттого, что я тебе не изменяю, а ничтожно мастурбирую, то я постараюсь дать тебе наиболее полный ответ. Меня уже много лет никто и ни за что арестовать не может. Твоя честь не пострадает. Никто из моих людей никого лишнего сюда не пустит.
Алауди: - Я подразумевал другое. Я наивно посчитал, что арест тебя несколько отсрочит это событие.
- Я уже говорил тебе по пути сюда. Я хочу посмотреть на тебя по трем причинам. Я люблю тебя и мне нравится смотреть на тебя. Я соскучился и давно не видел тебя. Я воздерживался полгода и хочу хоть немного подрочить в ванной, если не кончу , когда ты меня поцелуешь, сам и без одежды.
Алауди: - Какова вероятность, что сюда ворвётся пара полицейский, в за ними группа вооружённых таких же, чтобы тебя арестовать?
- Ты невозможно красив...
Почти не путаясь в рукавах и штанинах, Оливьеро стянул водолазку и джинсы.