Ей было неприятно видеть моё прохладно-ироничное отношение к её вере, и весь вид её в эти немногие минуты псевдо-богословских наших с ней диспутов выражал ту степень отчужденности, смешанную с жалостью, которую испытывают, например, к больным со стригущим лишаем, чем меня изрядно веселила. Вообще с бабушкой у меня были очень теплые и дружные отношения, которые ни с кем в столь длительной перспективе не повторилось даже близко. 
Она очень много рассказывала былин из своей непростой трудовой с одиннадцати лет жизни, перемежая хроники каторжного советского существования, проговариваемые с поучительными интонациями, с необычными проишествиями и историями, достоверность которых размыта временем и бабушкиной фантазией. 
Она искренне верила в духов, в её бесхитростном пантеоне кроме почитаемого ею Николая Чудотворца в прыгающих по стенам от неуверенного огонька лампадки отсветах колыхались явственно домовые, черти и лешие. Кроме молитвы, верила в силу заговоров и примитивной сельской магии, кою там до сих практикуют. Вот бабушка нашла под крыльцом тугой колтун рыжих волос, символ сглаза, вот в соседней деревне издох теленок, в яслях у которого нашли собачий череп. Вот вдруг корова категорически отказывается проходить через привычную ей калитку, никакие увещевания не сдвигают её с места, и хоть батогом её лупи. Оказалось,кто-то намазал столбики медвежьим нутряным жиром, как споро вычислил дед и перебил пугающий дух, помазав их дегтем. 
Бабка уверяет, что в детстве, совсем малой девочкой видала домового, миниатюрного седобородого дедушку, добрым, но с луковцой взглядом рассматривающего ватагу сопящих на полатях детей, забрашись для этого на табуретку, среди которых была и она, не спящая из-за пылающего жара печи. Как только он встретился глазами с ней, тут же растворился в воздухе, как и не было. Подобного рода историй говаривала она не мало. Дед, хотя и с некоторым скептицизмом относился к таким россказням, сам на полном серьезе рассказывал о встреченном им в лесу великане в годы его лесничества, уверяя, что сильно пьян не был тогда, а страху натерпелся до волос дыбом. После таких историй большой дедов дом по ночам особенно впечатлял скрипами и гулкими звуками, нет-нет, да издаваемым в свистящей тишине. Пара случаев до сих пор мною рационально не разьяснены, и остаются тоже на счету темных сил, но только в том смысле темных, что неустановленных достоверно.