Ты видела его у постели больного в халате и уличных брюках, а потом в кабинете он извинялся за свои белые носки и целовал сильнее обычного. Он никогда не гладил тебя по голове, но не сегодня. Даже поправил твою залакированную вздыбленную челку. Ты не чувствовала нежности, а какую-то механику в движениях. Но ты его чувствовала, ты его снова смешила и осыпала вопросами. Ты не хочешь сейчас быть рядом с ним. Ты хочешь фашиста. Потому что он так сказал.