Утро. Какое-то непривычно-шумное и светлое, какое-то по-странному звонкое и ироничное. Я не знаю, как вообще можно так описывать утро, но моё было именно таким. Передо мной сидели, в одинаковых позах, закинув ногу на ногу, одинаково ухмылялись и смеялись глазами, Скрипачка и Играющий. От этих двоих в одном помещении мне стало страшно. У Первого уже вошло в привычку будить меня пристальным взглядом, я даже немного к этому привыкла и перестала на него ругаться, но появление Скрипачки было неожиданностью. Я поймала на себе её странно-тёплый взгляд и это настораживало. Это совсем на неё не похоже. На Пятую, с холодными глазами и резкими, обжигающими словами. На Скрипачку, которая как кошка, то придёт, напрашиваясь на ласку, даже не так, требуя её; то оттолкнёт и оставит болезненные царапины за запястьях. Интересно, о чём эти двое успел договориться, пока я спала? 

Я как-то говорила, что ненавижу Первого больше остальных игроков. Так вот это, скорее всего, было ложью. Потому что с его выходками я успела свыкнуться и даже угадывать их заранее. Да, Первый был неподражаем в своих правилах и в этой игре. Это было практически невозможно, но он умел всё это и в этом была его гордость. Он по праву был лучшим игроком. Скрипачка же не была таковой. Она лишь пыталась быть на него похожей. Может она и умела слушать и смотреть, для своей же выгоды, может она иногда даже искала части первого правила, но писать она не любила. Писала она редко и мало, хоть и походила на Автора своими холодными руками и музыкальными пальцами. Ей было это также далеко, как все игроки друг от друга. И когда Скрипачка совсем отчаивается быть лучшей, она приходит ко мне. Приходит и просит утешения. И в её беспомощности никто бы не посмел отказать ей, но никто даже не догадывается о том, что существует такая Пятая. Потому что показывать слабости не в её принципах.

Пятая смеялась. Я не любила такой её смех. Это не было ни счастьем, ни радостью, она будто смеялась надо мной. Надо мной, над Играющим, над этой комнатой и над этим утром. Что-то по-странному её веселило. Она, конечно же, не скажет что. На мои вопросы она отвечать не любит. Она вообще не любит отвечать не вопросы, может быть она даже их не слушает. Что же ей надо от меня? 

Первый просто улыбался. Он был подозрительно тихим и молчаливым. Он больше не ставил экспериментов, он скорее передал возможность своей "ученице". Он так её опекал, словно она и не была игроком. Он же Играющий, неужели он не видит её настоящую? А может оттого и помогает ей, что видит. Кто же их разберёт?

Я уже устала молчать среди всех этих взглядов. Вроде бы уйти из своего же дома, оставив их одних, глупо и бессмысленно, молчать я тоже не хочу и рассказать мне нечего. Тогда я просто отворачиваюсь к стенке и снова погружаюсь в сон. Пусть этого утра не будет.

Скрипачка так и сидела на моей кровати, она явно никуда не торопилась и уходить не собиралась. Утро уже давно кончилось и было что-то между днём и вечером. Она всё не уходила, а только лениво рассматривала какую-то из моих книг. Не знаю когда ушёл Первый, но она уже успела заскучать. Почувствовав моё пробуждение во второй раз, она отложила книгу и села ближе. Скрипачка, не играй со мной. Но она не слышит моих мыслей, потому что рядом нет Первого. И, наверное, это хорошо. Ты скучала по мне, Пятая? Зачем снова вернулась?

Хорошо, я жду тебя каждый раз. И каждая новая пешка стоит мне почти что рассудка.