Там нет меня. Я спать там не смогу.
Я ветром полечу с весною милой,
Сверкну алмазами на выпавшем снегу.
Я буду солнцем, морем, хлебом свежим.
Приду к вам шелестом осеннего дождя.
Прекрасным ранним утром буду вашим,
И лёгкой чайкой, взмыв под небеса
Я буду в ваших мыслях, вашей силой.
Звездой вечерней буду с вами я.
Не стоит плакать над моей могилой.
Там нет меня, ведь я не умерла.
уж если ты бьешь меня - бей до крови.
хотя бы - до капли. иначе - смысла
в твоих излияниях нет, а кроме
этого: мне можно запросто смыться,
уйти, убежать, испариться - в общем =
исчезнуть. кровь нужна, как ошейник.
так бей меня резче, смелей! на ощупь
почувствуй силу своих движений,
власть надо мной. это очень просто -
ударь сильнее, позволь сломаться
напополам и губами воздух
хватать, не расплакаться постараться,
сделать лицо, а затем - походку,
выдержать паузу до предела:
"сегодня не балует нас погодка...
ты не замерзнешь? я плащ надела,
но поделюсь :)"
"А ты меня помнишь?"
ну, как позабыть тебя, ангел-звереныш?
"А ты меня помнишь?"
твой голос настаивал, стонущ и тонущ -
"А ты меня помнишь?" "А ты меня помнишь?"
и ухало эхо во тьме телефонищ -
рыдало по-русски, in English, in Polish-
you promise? Astonish…а ты меня помнишь?
А ты меня помнишь, дорога до Бронниц?
И нос твой, напудренный утренним пончиком?
В ночном самолете отстегнуты помочи -
Вы, кресла, нас помните?
Понять, обмануться, окликнуть по имени:
А ты меня…
Помнишь? Как скорая помощь,
В беспамятном веке запомни одно лишь -
"А ты меня помнишь?"
тьма имеет предел, и любая грусть
преодолима, если построить мост;
боль исчерпаема, горе имеет дно,
если осмелиться встать в полный рост,
дотянуться до счастья, ибо оно
досягаемо, и рецепт его крайне прост.
запиши и бумагу затем сожги:
люди - концентрические круги,
у всех одинакова сердцевина.
память - вбитый в темя дюймовый гвоздь,
научись прощать, он выйдет наполовину.
обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
выжми до капли, получишь терпкие вина.
взрослей, но и не думай стареть,
смерть существует, но это всего лишь смерть,
дань закону контраста.
не стоит пытаться нумеровать страницы,
ибо время тебе неподвластно.
в твоих силах помнить слова, имена и лица,
рушить стены и презирать границы,
любить, покуда сердце не задымится,
и знать, что всё это не напрасно.
грудь у нее одна,
рук у совы нет,
а жопа почти не видна.
Есть у совы голова,
к ней прикреплен клюв,
ушей у совы два,
поэтому чуткий слух.
Сзади у сов хвост,
слева одно крыло,
справа еще одно.
У сов маленький рост.
Есть у совы спина,
часто бывает живот,
есть у совы слюна
(если залезть в рот).
Перья у сов есть,
шерсти у них нет.
Сова - это просто жесть,
а я охрененный поэт.
Дети уходят из города
к чертовой матери.
Дети уходят из города каждый март.
Бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Будто всегда не хватало колючек и кочек им,
дети крадутся оврагами,
прут сквозь лес,
пишут родителям письма кошмарным почерком
на промокашках, вымазанных в земле.
Пишет Виталик:
«Ваши манипуляции,
ваши амбиции, акции напоказ
можете сунуть в...
я решил податься
в вольные пастухи.
Не вернусь. Пока».
Пишет Кристина:
«Сами учитесь пакостям,
сами играйте в свой сериальный мир.
Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям
тайны чужие, травы в котле томить».
Пишет Вадим:
«Сами любуйтесь закатом
с мостиков города.
Я же уйду за борт.
Буду бродячим уличным музыкантом.
Нашел учителя флейты:
играет, как бог».
Взрослые
дорожат бетонными сотами,
бредят дедлайнами, спят, считают рубли.
Дети уходят из города.
В марте.
Сотнями.
Ни одного сбежавшего
не нашли.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
