Она лежала в грязи. Почти незаметная в этом весеннем хаосе. Сотни людей проходили мимо Неё каждый день. Дожди отмывали Её грани от земли, подошвы втаптывали туда вновь. Она мечтала вырваться оттуда, желала этого всем своим еством. И Ей удалось.

Сгорбившись и притянув голову ближе к плечам, я поспешно зашагал в сторону дома, сжимая в кармане руку с находкой. Дома я тщательнейшим образом вымыл Её. Она оказалась в довольно плохом состоянии: потрескавшаяся, одно ребро счесано, грязь словно срослась с Нею. Она умирала! Я осознал это в тот момент, когда Она впервые засветилась для меня. Это произошло во вторую ночь Её пребывания здесь. Меня разбудило странное чувство чьего-то присутствия. Это было крайне удивительно, учитывая тот факт, что живу я один. Я пробудился и замер, Она светилась. Свечение было импульсивным, словно дыхание. Лучи были очень слабыми и рассеивались почти сразу. В эту ночь я больше не сомкнул глаз, впрочем, как и во все последующие. Наконец за все 25 лет моего пребывания здесь я почувствовал, что кто-то нуждается во мне. Теперь мои действия не казались такими бессмысленными, а желания ущербными. Что же касаемо внешних факторов - они перестали интересовать меня. Моя система замкнулась, а состояла она лишь из двух элементов: Её и меня.

Через некоторое время я заметил, что Она набирается сил. Трещенки исчезли, поверхность стала более гладкой, а свечение?! Я больше не нуждался в искусственном освещении, у меня был истинный свет. Тот, который выходил за рамки человеческого понимания, выходил за рамки всего земного. 

Мы просиживали все ночи вместе, я разговаривал с Нею, а Она светила для меня. Мне казалось, что Она понимала все. Нет, я был уверен в этом. Я чувствовал. 

Вскоре мне стало мало Её, стало мало держать Её в руке, проводить пальцем по Её хрупкому ребру, поглаживать тонкие линии структуры, видеть Ее свечение лишь ночью. Я желал обладать Ею всецело. Но как я мог требовать от Нее что-то еще? Ведь Она и так была моей.

Я был так поглощен этой диллемой, что однажды не сдержался и спросил все напрямую. Она передернулась всем своим спектром, а потом сказала то, что тотчас отделилось от Неё и стало чем-то отдельным. Теперь я знал, что именно мне нужно сделать. Я знал всё. 

Дождь только начинал накрапать, а я уже стоял весь мокрый, держа в одной руке сигарету, а в другой - Её. Это была последняя минута нашего раздельного существования. Отныне и навеки мы будем единым целым. Я улыбнулся и закурил.

Она лежала в грязи. Такая хрупкая и беззащитная, почти незаметная в этом хаосе. Сотни людей проходили мимо Нее каждый день, втаптывая Её всё глубже в пепел. Но Она продолжала ждать, ждать того момента, когда теплая человеческая рука вырвет Её из этой пучины.