У сэра герцога Лиссойдэла был свиток пергамента. 

История появления этого свитка брала своё начало в глубоком детстве герцога. Едва младенец, вынутый из материнского лона, огласил комнату громким криком, на пороге появилась хрупкая девушка-служанка, закутанная в плащ.

- Сэр Фэрроус упокоился нынче утром, - робко проговорила она, - и перед кончиной велел передать вновь родившемуся дитяти вот это... 

Из-под полы плаща был извлечён смятый, сложенный вчетверо небольшой кусок светлого пергамента, перевязанный крест-накрест бичёвкой. Пергамент был положен в люльку с орущим младенцем, чтобы сопровождать сэра Лиссойдэла всю жизнь. 

Надо сказать, что любопытство к свитку было у герцога неиссякаемое. Едва научившись читать, ребёнок попытался было развязать бичёвку и прочесть, но был застигнут врасплох старой нянькой. Миссис Литтлхоум в тот день немедля взяла розги и пребольно лупила мальчика по рукам, приговаривая:

- Это письмо можно открыть только перед смертью, сэр! Вы ведь не хотите прервать свою жизнь таким юным?

Годы шли. Умерла нянька Литтлхоум, а озорной мальчишка превратился в юного сэра Артура, герцога Лиссойдэла, героя турниров и ценителя прекрасных дам, а потемневший от времени пергаментный свиток лежал за пазухой, нераскрытый, сопровождая владельца в походах. И молодой герцог день ото дня укреплялся в поверье, что свиток действительно наделён магической силой, немедля принеся кончину прочитавшему. 

Однажды старый герцог Уильям Лиссойдэл отправил 16-летнего сына к королю, с поручением доставить Его Величеству сведения о плаченном крестьянами оброке. По пути на юношу напали разбойники, отняв лошадь, оружие и мешочек с золотыми. Избитый, выползал он из оврага, сжимал в руке свиток и, предчувствуя скорую кончину, и уже готов был открыть, - но тут звёздное небо заволокло тучами, луна пропала из виду, и юноша побоялся умереть прямо на дороге, не разглядев в кромешной тьме заветного. А поутру его нашли крестьяне из соседней деревни, промыли раны, выходили, - и нужда в прочтении свитка пропала. 

В 20 повзрослевший сэр Артур поступил на службу конюшим Его Высочества королевского брата. Там, выполняя прямые обязанности, он не гнушался помочь Его Высочеству и на супружеском ложе, исправно посещая опочивальню Её Высочества, пока супруг бывал в отлучке. Однажды королевский брат прибыл некстати, и молодой Лиссойдэл  вынужден был скрыть своё присутствие у окна опочивальни, за тяжёлой бархатной портьерой. Дрожа от страха перед казнью, стоял он, голый, держал кончиками пальцев шероховатый пергамент и уже готов был прочесть, но вовремя сообразил: умри он сейчас, его бездыханный труп наверняка повесят на городской площади, в назидание всем изменникам и трусам королевства. 

Женившись, сэр Артур позабыл было о свитке. Но прошёл год и, как это часто бывало в те далёкие времена, молодая герцогиня скончалась родами. Убитый горем, смотрел Лиссойдэл на покоившееся во гробе её бездыханное тело, теребил возложенные на белое покрывало кроваво-красные розы и хотел было сию минуту открыть свёрток... Детский крик из соседней комнаты отвлёк его. И герцог решил не искать смерть прежде, чем вырастит сына, - а вскоре женился вторично, и потребность в свёртке прошла. 

Так, в наслаждаясь жизнью и одновременно боясь её, провёл герцог Лиссойдэл всю молодость и зрелость. Состарившись, гулял он по полям и лесам своего герцогства, всё также сжимал в руке пергамент, и всё чаще верил в магическую составляющую его содержания. А когда схватил воспаление лёгких, понял, что час свёртка настал. Непослушными старческими пальцами развязал он засаленную за 70 лет бичёвку и развернул пергамент, внимая косым строчкам крупного, размашистого почерка:

"Ты - идиот, который всю жизнь ждал смерти. 

P.S. Через 200 лет бабы наденут штаны и пришьют себе яйца. А мужики обвенчаются друг с другом и станут сношаться в задницы.

P.P.S. Передай следующему."

Обида обуял сэра Лиссойдэл, прочитавшего первую строчку. Ужас охватил его, когда взгляд пробежался по второй, а от третьей рухнул смысл его жизни, вера в людей и высшее предназначение. Опускаясь на дубовый паркет пола, схватился он за сердце и выкрикивал имя сына, моля передать свиток с назиданием первому родившемуся младенцу.