Сегодня ему выстрелили в затылок. Кровь с остатками серого вещества густыми потоками стекала по коже. Разветвляясь на всё меньшие и меньшие струйки, жидкость алого оттенка пропитала собою белую рубашку, сделав её ядовито-красной, словно всегда было так. Она проникала во все до одной ниточки синего пиджака в чёрную клетку. Теперь он кажется пурпурным, пурпур... (почему-то мне всегда хочется взлететь, когда говорю это слово). 

Но он не почувствовал этого. Продолжил жевать свою жвачку бед и безысходностей.

И никто не обратил внимания. Все были такими же.