Дед одно время был председателем сельского Совета колхоза, и я с ним частенько бывал на его работе в самой большой местной деревне, что была от нас километрах в десяти. Я неотлучным хвостом около него, пока он решает всякие насущные вопросы.Мы куда-то постоянно ездим. 
Я вижу снизу много людей, которые, узнав, что я Евлампыча внук, очень ко мне становятся благодушны, я одариваем постоянно всякими вкусностями и опаиваем чаем, а некоторые даже благосклонно слушают мои мальчишеские россказни. 
Открыв рот, с придыханием заглядываю в огнедышащую кузню, где под шум электромехов мужчины месят молотами красное крутое железное тесто, они настолько серьезно выглядят, что даже я, привилегированный и везде снующий дедов хвостик, их робею. Потом они стоят рядом с дедом, раскраснелые и могучие, говорят непонятные мне слова, прямо как иностранцы, и я даже не могу заявить о себе, настолько я подавлен их богоподобным отличием от тех всех людей, что я видел до сих пор. 
Мы на мельнице, всё трясется и грохочет, в пыльном, саднящем горле мучном тумане снуют люди с мешками. Весь пол покрыт толстым слоем зерна вперемешку с мелкой соломой, который мягко подается под ногами, как матрац. Я бегаю и скачу по этому хлебному ковру, смущая лишь осоловелых от нажора голубей, вальяжно прогуливающихся неподалеку, своими криками и чихами. Дед эвакуирует меня оттуда как источник повышенной опасности, т.к. я попал под ноги одуревшего, всего вспрелого от темпа работы мужика, таскающего мешки. Он вроде даже ничего и не понял, просто подумал, что споткнулся, и с громким матюгом кинулся менять переполненные мешки на выходе дробилки, а я скромно удалился под дедовы вопли.
У деда не было много друзей. Был дядя Костя, работавший продавцом в мазазине, что стоял напротив нашего дома. Сейчас даже сложно представить мужчину-продавца в деревенском магазине, а он был им. Статный и всегда опрятный, он с церемониальной ловкостью орудовал длинным масляным ножом и с необыкновенной скоростью накидывал пристенную кладку из похрустывающих буханок свежего завоза. Весы в магазине были без циферблата, просто две чаши на рычагах, да два указателя "утиные головы" нос к носу качаются посередине вверх-вниз. В одной руке у дяди Кости алюминевый глубокий совочек с сыпучей провизией, а другая рука около набора гирек. Он прищуренным взглядом смеривает горку пряников или монпасье и быстро выводит уточек нос к носу легкими пассами совочком и переменой гирек. Уточки еще чуть сомнительно покачиваются вблизи друг от друга, а уже щелкают костяшки счетов, хрустят рублевки и стучат монетки. -"Следующий!". Я обожал смотреть за его работой, как если бы это был заезжий фокусник в темной накидке с красной изнанкой, с выразительными демонскими чертами лица устраивающий магическую феерию перед простолюдинами.