- Вы знаете, эти символы... вот, скажем, дерево это. И рядом вот точно такое же. Словом, не с того начинать бы. Вы любите рассказывать истории?

  - Да, очень люблю.

  - Ну так расскажите мне одну.

  - Хорошо... у меня есть одна странная, но любопытная история, которую я рассказываю иногда, когда меня просят что-нибудь рассказать. А дело было всего несколько лет назад, хотя сейчас мне это все уже кажется каким-то античным эпосом. Я тогда только кончил институт   - не важно, какой, потому что, на мой взгляд, во всех институтах учат одному и тому же.

  - И чему это? 

  - Это хорошо, что вы так интересуетесь, но впредь постарайтесь воздержаться от лишних вопросов. 

  - Прошу прощения.

  - Все, что выносит человек из всякой, если можно так обобщить, школы, так это то, что на нашей планете чертовски не хватает удивительного. Я думаю, это не нуждается в особых пояснениях. Скажу только, что мы находим вещь красивой, покуда не узнаём, как она устроена. А когда нам еще и предлагают тщательно разобраться во всех нюансах, а наш искушенный разум, конечно же, охотно принимает этот вызов... словом, не всякий человек сохраняет любовь к неизведанному. Разве что безумцы какие. Или гении. А ведь на нашей планете чертовски не хватает еще и времени. Но про это лучше совсем ничего не говорить.

  И вот я в последний раз вышел из здания института, укрываясь от режущего глаза солнца - все еще не мог привыкнуть к нему как к солнцу для вновь свободного, хотя и ненадолго, человека - и вот, укрываясь от него, я отправился разделываться с последними бумажными делами, чтобы окончательно вступить - ну, ясно, куда, не люблю всей этой дурацкой романтики.

  Я шел и не мог представить, что я больше уже не студент. И не то чтобы с непривычки - то есть, и с непривычки, конечно! - но не мог я представить, что именно так это должно было произойти. Какой там ветер перемен - я был совершенно неудовлетворен! Каждый год я оканчивал с отличием и раз за разом находил в этом все меньше смысла. А все, что я узнал за все это время, касалось людей или некой метафизичной стороны жизни - не знаю пока, какое слово тут подобрать - и все-таки людской, опять же, жизни. Стойте, не перебивайте. Так вот все, что я узнал, было безрадостно. Каждое новое знание было все холоднее и безликее, все менее относящееся ко мне, к солнцу, к этой травинке... И еще! Я ведь стал большой скептик, меня ничем уже было не удивить, да и ничем нельзя было порадовать - только обеспокоить и нервировать. И вот так, тоскливо, но уже без способности ощущать тоску, я плелся до какой-то мелкой конторки, которая уж точно не хранила в себе вселенские тайны и, более того, как мне почему-то казалось, сулила мне в каждом доме, в каждом храме, который я повстречаю когда-либо на своем пути, быть слепым к этим тайнам - такое вот у меня было чувство, слегка беспокойное. Вообще, это было интересно - и тоска, и беспокойство, порой доходящее до паники. И откуда-то - смирение. И все сразу - любопытно это вспоминать и слегка дико. Да, моя душа явно стала уже. Или, пожалуй, я просто обрел некий покой. Да и тайны вселенские меня больше не прельщают. 

  А пока я шел, я вдруг вспомнил, что совершенно не знаю, куда именно мне идти. Вот, вроде, стоит знакомое здание, но тут же, по другую сторону улицы, - парк. Или вот какая-то кучка домиков, и среди них будто бы прячется тот, что мне нужен, но вот подхожу ближе - и это вовсе оказывается какая-то столовая. Мне даже смешно стало, что я, такой взрослый юноша, вдруг потерялся в самом знакомом мне городе, который я когда-то ночами исходил вдоль и поперек. И смешно, и досадно - а меж тем, судя по солнцу, было уже около пяти, что ясно говорило о том, что в своей комнате мне оказаться предстоит не раньше семи. Ясно, что, уставший, я совсем потерял спокойствие, а через несколько минут снова обрел, но не полностью, что сделало меня еще чуть более подломленным. 

  Я это все очень хорошо сейчас помню, потому что тут все начиналось. Эта странная история. Тогда я не придал, конечно, этому большого значения, но позже, когда я долгими вечерами пытался во всем разобраться, мои воспоминания заполнились всеми необходимыми деталями.

  Итак, через некоторое время моих скитаний стало душно, и я снял пиджак и понес его в руках - благо, был налегке. Я разглядывал витрины местных магазинчиков, пытался поймать редкого пешехода, хотя и не питал особой надежды: кому может быть нужно место, в котором делают бумажки, тем более в такой час? И, собственно, так и было, что никто не знал дороги, люди лениво пожимали плечами... дело в том, что я даже не знал адреса, мне только рассказали, как туда пройти, но вот какая-то деталь была упущена, и вы уже знаете, что из этого выходило. Снова начинал дуть ветер. Ах, да, забыл уточнить, что до этого почему-то долго было безветренно. Странно, что забыл. 

  Меня слегка продувало, но я не хотел возвращаться к духоте, так что шел, как шел раньше. Ветер усиливался, и казалось, что он уже залазит под рубашку, а дальше - под кожу. Он дул прямо в лицо и грудь, на моих глазах выступали слезы, холодящие кожу; и еще, если я уже это не придумал, какое-то странное беспокойство меня охватило; ветер был очень неприятный, так что я рассудил, что поскольку я не знаю дороги, то по крайней мере лучше обеспечить комфорт передвижения, и развернулся, а далее искал глазами место, где можно укрыться. Затем зашел в первый попавшийся переулок, там уже не было так невыносимо, и я немного расслабился. А меж тем - что вы думаете? - ко мне в этом неказистом переулке стало приближаться то самое чертово зданьице, в котором мне нужно было получить тот самый чертов документ! 

  Ясно, что я тогда не обратил на это никакого внимания. Хотя потом - потом! - я думал, что именно так все и должно было произойти. Так, чтобы насильно меня заставить что-то сделать, а размышления отложить до поры до времени. Понимаете? Ну, чего вы улыбаетесь? Вам смешно?

  - Честно? - я улыбаюсь потому, что вы улыбаетесь. Но да, вашу историю можно счесть смешной.

  - Да мне самому смешно! Но не спешите судить, пока я не закончу.

  - Прошу прощения, но не вы ли сами ненароком сподвигли меня на суждение?

  - Ох, точно. Это я должен просить прощения! А теперь - без вопросов, позвольте мне продолжить. 

  - Слушаю, слушаю и молчу.

  - Итак.