Здравствуйте, о мои родные читатели! Вот и вышел новый выпуск приключений четырёх селенитов в городе Лунного культа — в городе-герое Лунске. Как заново согнуть бензольное кольцо, насколько тесен мир, и как важно проверять все «галочки» при онлайн-заказе — в нашем новом выпуске =)
Dysclaimer В тексте встречаются или могут встретиться: обсценная лексика, иноязычные вкрапления, занимательная конспирология, очень много букв, якиманский чёрный юмор, неполиткорректные шутки, упоминания алкоголя, табака, психоактивных веществ, сексуальных перверсий, а также аморального, безнравственного или асоциального поведения. Все персонажи, места действия и события вымышлены, любое совпадение с реальными людьми, местами действия или событиями, произошедшими в прошлом либо в будущем, является случайным и непреднамеренным.
!!! 18+ !!!
Содержание
I. Бензольное кольцо
II. Вписошная
Судьба тебя всегда подъебёт, сынок.
Куратор
I. Бензольное кольцо
Очередное обычное утро началось тоже совершенно обычно — к нам на Базу припёрся Куратор и объявил, что мы сейчас едем за город, на склад к Ливси Шевчику. Бесноватый учёный, Ливси Шевчик, очень всерьёз продвинулся со своими разработками и уже даже взялся за ядерную физику на, конечно же, неучтённом ядерном реакторе, собранном по инопланетным чертежам. О, если бы вы только знали, мои родные читатели, сколько в мире существует «левых» ядерных реакторов, которые не числятся ни в каких базах никакого МАгАтЭ — вы бы просто потеряли покой и сон!.. Вы только представьте себе, что один из ваших соседей по дому ходит в гараж не к автомобилю, а к вот такому же небольшому реактору! Страшно же ж?
Вот и нам было не особо страшно. С шутками и прибаутками мы погрузились в наш верный фургончик и поехали. Мы — это всё те же самые разгильдяи и бездельники: ваш попкорный слуга — Киров Шандор, любитель худи и карго-штанов — Андрей Град, хохотунчик-шофёр — Сергей Спина, и наш драгоценный руководитель — Куратор. Как обычно, играло радио «Неоновая Волна FM» с хорошей ретро-музыкой, а Куратор рассказывал нам всякие байки, коих у него было немерено — и, буквально, на любой жизненный случай.
— Ливси Шевчик какое-то научное открытие на реакторе совершил, — сказал Куратор, — Обещал поделиться результатами. Говорит, открытие на «нобелевку» тянет.
— Так если реактор «левый», как он его задокументирует? — поинтересовался я.
— Как... Молча, — ответил Куратор, — Как это обычно бывает в таких случаях? В Академии Наук перетрут, с Кем Надо, дадут Ливси Шевчику тысяч сто-сто пятьдесят долларов, неофициально, конечно же... Он передаст Академии свою документацию, и «нобелевку» за это открытие получит Кто Надо. Человек с правильной биографией и правильными родственными, да и не только, связями.
— И чё, много таких... эээ... «открытий»? — усмехнулся Сергей Спина, — Я имею в виду, когда открытие делает один человек, а премию за него получает другой, вообще никак не связанный с первым?
— Да до хуя, — Куратор тоже усмехнулся, — Считай, каждое третье.
— Что-то проходит, а что-то — никак, и выглядит даже смешно: словно, какой-то учёный-маньяк наводит ракеты в окно, — согласилось с нами радио.
— «Учёный-маньяк», гыгыгы, — заржал Андрей Град, — Это про Ливси Шевчика же ж?
— О, это тот ещё маньяк, — Куратор тоже заржал, — Сидит там у себя в архиве, в «Этуаль дю матэн», выискивает всякие инопланетные и древние чертежи всякой технической поебистики, а потом у себя собирает эту поебистику. Вон, инопланетный самогонный аппарат, например — собрал же. Который при этом может гнать не только самогон, но даже и лауданум...
При слове «лауданум» я сразу вспомнил, как Куратор потчевал нас этой мерзко пахнущей гадостью, которую приходилось запивать. Потчевал и приговаривал: рюмки достаточно, две — до хуя, а с двух стаканов можно отъехать и не вернуться. Интересненько, в общем.
Когда мы подъехали к складу, Ливси Шевчик был одет в костюм РХБЗ без противогаза и курил, сидя на ящиках рядом со входом.
— Итак, сма'рите! — Ливси Шевчик открыл дверь своего склада. Мы зашли внутрь, и нам предстала чудеснейшая картина. Половину внутреннего помещения занимал ядерный реактор, похожий на «ядро» космического корабля из фантастического кино. Рядом с ним находилось несколько приблуд, похожих на токарные станки, к которым тянулись провода от реактора.
— Вауууу! — Сергей Спина восхищённо присвистнул. Андрей Град тоже с любопытством разглядывал реактор и «токарные станки».
— Так чё ты за открытие-то совершил? — спросил Куратор, — Луареат, блядь...
— Я заново согнул бензольное кольцо! — гордо объявил Ливси Шевчик, — И теперь не це-шесть-аш-шесть, а це-семь-аш-семь. Блядь, долго думал, как назвать — пока остановился на названии «гептагонол»...
— Запоминайте, — Куратор поднял указательный палец, — Как только где наткнётесь на слово «гептагонол», так знайте: к этому приложил свою руку наш дорогой Ливси Шевчик!
— Только он пиздец, какой нестабильный, — Ливси Шевчик подошёл к одному из «станков» и взял оттуда запаянную стеклянную колбу с прозрачной жидкостью внутри, — Если закачать в колбу под давлением — держится, а так... А пойдёмте, покажу.
Мы вышли на улицу и пошли за Ливси Шевчиком. Он привёл нас на пустырь метров за пятьдесят от своего «склада». На пустыре стоял большой металлический шкаф из толстого железа без передней части.
— Хуяк! — Ливси Шевчик с размаху запустил стеклянную колбу в направлении металлического шкафа. Колба ударилась о шкаф и разбилась, а её содержимое сначала вспыхнуло синим пламенем (в прямом смысле), а потом почти сразу взорвалось с не очень громким «бумом». Не очень громко — но таки громко и звонко. Шкаф из толстого железа, хоть и был явно тяжёлым, затрясся, но на землю не рухнул.
— Шкаф на фундамент прихуячен, — сказал Ливси Шевчик, любуясь синеватым дымом, исходящим от шкафа, — Он больше пятисот кэгэ весит, и он бы таки упал, если бы не фундамент. Блядь, знаете, как трудно было его потом поднимать?..
— Из чего делаешь «гептагонол»-то? — спросил Куратор, — Из бензина?
— Зачем из бензина? — пожал плечами Ливси Шевчик, — Из бензола. Он дороже, зато ничего лишнего — только бензольные кольца. Фернандыч мне две канистры бонусом подогнал, когда я у него двадцать кило ртути купил. Ну, надо было.
— Двадцать кило ртути — это сколько? Стакан? — Куратор хихикнул.
— Полторашка, бутылка, — Ливси Шевчик тоже хихикнул, — Ртуть не реагирует с пластиком, так что норм тара.
— Минутка лингвистики, — сказал Сергей Спина, — Бензол на инглише — «бензин», а бензин — «петрол».
— Знаю-знаю, — согласился я, — Это как наше варенье у них зовётся джемом, а наш джем — мармеладом. А наш мармелад они называют «желе из фруктов».
А далее Ливси Шевчик рассказал, как именно у него получилось заново согнуть бензольное кольцо. Но я не запомнил: слишком непонятно, и слишком много всяких специфических научных терминов. В общем — получилось, ну и получилось, ну и заебись.
— Признайся, ты же не сам до этого додумался, — с подъёбом сказал Куратор, — Небось, у инопланетян каких подсмотрел.
— Конечно, — ответил Ливси Шевчик, и мы все хихикнули, — Но мы же никому об этом не расскажем, правда? Ну да, — Ливси Шевчик развёл руками, — Я у нас в архиве нашёл. Это от Лунной Цивилизации рецепт. Они пишут на ёбнутом диалекте — но всё же диалекте латыни, поэтому смог перевести сам. Слово «гептагонол» я тоже оттуда взял. Применяется в производстве топлива для космических аппаратов.
И в конце Ливси Шевчик дал нам целый чемодан со стеклянными ампулами с «гептагонолом». Не то, чтобы прям «гостинец» или «презент» — наш Магистр, добрый дедушка Лихтман, едва только узнал об этом изобретении, так сразу же связался с Ливси Шевчиком и сделал заказ на пару сотен таких ампул. Я не знаю, зачем — Магистру виднее. Видимо, кого-то собрался взрывать. Каждая ампула, от греха подальше, была тщательно завёрнута в «антистрессовую» пупырчатую плёнку и замотана скотчем.
Куратор, конечно же, отложил себе десяток ампул — «на Всякий Случай». И вот, мы поехали в Лунный Клуб «INFRAVIOLET» — отвозить этот ценный груз.
Груз разгрузили, парни пошли в кабинет, а я направился в курилку.
В курилке я заприметил Лену из казначейства и сисадмина Антона. Лена обычно вообще не курила, так что одно из двух: либо бухая, либо довели. Лена стояла, отвернувшись от Антона и глядя куда-то вдаль, а Антон продолжал до неё доёбываться, буквально скача вокруг неё:
— Лена, скажите, а Вы во сне скрипите зубами от злости? А когда кончаете — Вы тоже такая злая? А Вы можете от злости перегрызть зубами медный провод?..
— Антон, отъебитесь от меня, пожалуйста, — устало выговорила Лена, затушила сигарету и ушла в здание. Я подошёл к Антону:
— Антох, чё у вас тут происходит?
— Я подарил Лене шоколадку, — Антон закурил ещё одну, — Лена сказала «Спасибо». Слово за слово, ну, в общем — и вот.
— Это тебя из-за сраной шоколадки так бомбануло?
— Нет, меня бомбануло от её «Спасибо». Даже в глаза не посмотрела, не улыбнулась — просто «Спасибо». Не вынесла душа поэта такой грубости.
Я ободряюще похлопал Антона по плечу.
— Мы тут с женой разводимся, — неожиданно выпалил Антон, — Знаешь, просто заебали друг друга. Она возвращается в N-ск, ну и сына с собой заберёт.
— А ты как? Что будешь делать?
— Ничего, — Антон пожал плечами, — Впрочем, у меня есть одна идейка. И, я думаю, она тебе понравится, — Антон улыбнулся и заговорщически подмигнул, — Видишь ли, Сань, я в курсе некоторых интересных деталей твоей биографии.
— Опа, — мне стало не по себе, — Ты о чём именно?
Скелетов в шкафу у меня предостаточно, так что я ожидаемо запараноил. И Антон мне рассказал некоторые детали моего прошлого, в частности — как я у себя дома организовывал «вписошную» для неформалов.
— А ты-то откуда об этом знаешь? — Антон мне показался как-то слишком осведомлённым.
— Оттуда, — Антон хихикнул, — Двоюродную сестру моей жены зовут Юля Робот. Помнишь такую? Она о тебе до сих пор тепло отзывается.
О, что за тесный мир! Конечно, я помню Юлю Робот; роботом её прозвали за весьмаааа специфическую пластику движений, когда она на тусовке обожралась кислоты. В обычной жизни у неё совершенно обычные движения, но погремуха к ней уже прилипла намертво, особенно, учитывая то, что мобилы с возможностью съёмки видео тогда уже были, и её сняли ракурсов с двадцати, не меньше. Через неделю после того события наши с ней общие знакомые затащили её ко мне на хату, ну а потом я её трахнул, простите за столь душещипательные подробности. При всём при этом, после — она была у меня нередкой гостьей, пока в конце концов не вышла замуж и не покинула тусовку.
— Да-да-да, помню-помню, — я мечтательно заулыбался, — Но к чему ты мне рассказывал мою биографию-то?
— Когда мои съедут — я хочу устроить нечто похожее. Вписошную. У меня такого не было, а когда вот недавно бухали втроём — я, жена и Юля — как-то вот зашёл разговор про тяжёлую музыку, ну и Юлька рассказала про то, как отжигала в юности. И про тебя тоже рассказала — я аж охуел! И про Вписошную твою. Говорю — а он у нас, в «Инфравайолете», работает — в выездной группе...
— А что Юля про меня рассказывала? — мне стало любопытно, — Не ссы, я никому не скажу — но правда, любопытно.
— Да норм рассказывала, — Антона заулыбало ещё шире, — Говорит, знакомые позвали её, как они сказали, «к хорошему человеку, но с ебанинкой, в общем, тебе понравится». Ещё сказали, что, если вдруг что, можно остаться на ночь — только давай бухла возьмём. Типа, они, с полными рюкзаками бухла, звонят в квартиру, блядь — и им открывает бухой человек в одних трусах...
Да, как щас помню. «Знакомые» — это Дима Кошмар и Оля Ужас, два ярых гота, нынче давно расписались и живут вместе где-то под Лунском, но о них — отдельный разговор.
— ...у неё, типа, челюсть — хуяк! — об пол, — продолжал Антон, — А знакомые её успокаивают, типа, здесь это нормально, тебе здесь понравится. А она до сих пор в таком лёгком шоке. А человек в трусах ей такой, типа: меня Саша Киров зовут, в общем, типа, располагайтесь. Она потом ещё раз охуела, когда узнала, что курить можно по всей квартире, кроме спальни. И вы бухали под «Наутилус», «Агату Кристи», «OOMPH!», «Найтвиш»...
Я почувствовал, что наливаюсь краской. А Антон не унимался:
— Знакомые, типа, завалились спать в гостиной, а вы с ней — в спальне. Она ещё запомнила, какой у тебя был мерзкий звонок будильника. А потом оказалось, что была суббота, никуда торопиться было не надо, и ты, пока все спали, сам сходил за «ягой» и принёс банок двадцать, что ли... И сигарет несколько пачек. Типа, продолжаем. И, в общем, так до понедельника и бухали.
— Ты обязательно зазывай на Вписошную, — я снова ободряюще похлопал Антона по плечу, — Надо бы как-нибудь вспомнить молодость.
II. Вписошная
Прошло всего две недели, а Антон уже организовал у себя Вписошную. И вот, в пятницу после работы мы заскочили в супермаркет за бухлом, продуктами и сигаретами и направились к Антону. Сама Вписошная находилась на последнем этаже панельной двенадцатиэтажки. Антон нам открыл пьяненький, в трусах и в чёрной футболке «I LOVE LUNSK» — почти что по канону, отметил я про себя.
В глубине квартиры играла музыка и слышались голоса.
— Привет, парни, — Антон нетрезво, но весело посмотрел на нас, — Заходите!
Мы зашли в прихожую и поставили пакеты с продуктами и бухлом на пол. Куратор неожиданно расщедрился — всё оплатил сам, притом, что мы одного только бухла накупили на десять тысяч. Но — гулять, так гулять.
Мимо нас пробежала девушка в белой рубашке на голое тело, помахала нам рукой, захихикала и побежала дальше. Сергей Спина вытаращил глаза и посмотрел на меня:
— Это щас что было??
— Да, туалет у нас там, — Антон показал рукой в направлении побежавшей девушки.
— Как в старом добром ..., согласись, Серёг, — я улыбнулся.
— Блядь, меня щас такая ностальгия пробила, пиздец!.. — воскликнул Сергей Спина, — Вот реально...
Мы прошли в «основную» тусовочную комнату. Квартира была трёхкомнатной, поэтому бухали все, преимущественно, в самой большой, а две другие комнаты использовались для уединения парочек. Курить в этих двух комнатах было нельзя, но во всей остальной квартире — можно. Я смотрю, Юля Робот неслабо его проконсультировала и поднатаскала. О! А вот и она сама — ВНЕЗАПНО.
— Киииииров! — Юля Робот бросилась меня обнимать, чем поначалу даже немного шокировала, — Почти не изменился! Только пузо нажрал, — Юля Робот ткнула меня в живот, — И щёчки, — Юля Робот взяла меня за щёчки и немножко помацала.
В комнате, помимо Юли Робот и Антона, находилось ещё пять человек: хайрастый бородатый парнишка в жилетке от косухи (которую Андрей Град сразу же прозвал «седло»), парочка «винишко-тян» и, ВНЕЗАПНО, наши корпоративные готы — айтишники Гриша и Цветана.
— Ну, куда уж на труЪшной вписке без готов, действительно, — мне стало смешно, — Привет!
И понеслось...
Надо сказать, что состав гостей на Вписошной со временем менялся. Хайрастый парнишка с «седлом» каким-то образом склеил обеих «винишко-тян», и они втроём свалили, но очень скоро на Вписошную припёрлись ещё три человека. Сначала пришёл голубоватый длинноволосый готишный парнишка с двумя бутылками абсента и представился как «Влад69». Затем, буквально через десять минут, завалились две девушки в футбольной атрибутике лунского клуба «Дети Гекаты».
— Абсент можно по-разному пить, — говорил Влад69 на кухне, насыпая на вилку сахар и поливая его абсентом, — Но по канону его принято пить вот так.
— Вот на хуй так заморачиваться? — Андрей Град налил себе стакан абсента и залпом его выпил. Я сделал так же. Шестьдесят градусов, однако, пьётся легко даже целыми стаканами.
— Ни хуя вы не понимаете в абсенте, — Влад69 поджёг сахар, — Стаканами можно и вискарь, и водку пить. А тут — целое искусство!..
— Это как со «шпунтиком», — усмехнулся Куратор, — Его тоже можно тупо пить, но сраные эстеты его по трубе гоняют.
— Шшшшш, — зашипел Влад69, — У нас тут абсент!
Суббота прошла примерно так же. Мы вчетвером — если поначалу и соблюдали какие-то приличия, — то в субботу уже ходили по Вписошной в трусах. Впрочем, как и остальные, в основном. А люди то приходили, то уходили — в общем, к воскресенью из пятничных остались только мы вчетвером, да сами Антон и Юля Робот, остальные люди были новыми и совершенно мне не знакомыми.
— Ага, спим? — ко мне в комнату заглянул Куратор, одетый исключительно в семейные трусы и пушистые «кошачьи» тапочки, и уже успевший обзавестись заметной щетиной. Рядом со мной сопела Юля Робот, но я совершенно точно уверен, что между нами ничего не было. Также подошёл сисадмин Антон с пивком и одетый примерно так же, как и Куратор,
— Сколько там натикало? — я пополз смотреть мобилу, — Половина двенадцатого... М-да.
В квартиру позвонили. Через секунду позвонили снова, а потом заколотили в дверь. Проходившая мимо тощенькая девушка панковатого вида открыла дверь.
— Где этот придурок?! — из коридора раздался знакомый сердитый женский голос. Застучали быстрые шаги, и нам предстала невероятно злая Лена из казначейства нашего Лунного Клуба «INFRAVIOLET».
— Блядь, Антон, Вы вообще охуели, да? — Лена, задыхаясь от возмущения, потрясла в воздухе двумя продолговатыми предметами, завёрнутыми в красочную фольгу.
— Это чё, хуи, что ли? — Куратор заржал.
— Шоколадные, блядь! — злобно воскликнула Лена, — Этот уёбок заказал по интернету на мой адрес два шоколадных хуя, блядь! Ну, Вы совсем ебанулись, блядь, что ли?! И откуда Вы знаете, где я живу, блядь?!
Антон сделал виноватый вид и едва приготовился что-то сказать, как Лена его перебила:
— Впрочем, до пизды. Где ВЫ живёте, я теперь тоже знаю.
— Забыл поставить «галочку» анонимной отправки, — негромко пробубнил Антон. Не знаю, слышала ли Лена то, что он сказал, но она размахнулась и ёбнула Антону по голове этими шоколадными хуями по очереди. Осколки шоколада разлетелись вокруг.
— Хорошо, что пустые внутри, как дед-морозы, — Куратор продолжал ржать, — Были бы литые, даже из шоколада — мог бы и сотряс быть.
— Да и поделом, блядь! — Лена пригрозила Антону кулаком и оглядела нас, — А чё вы в трусах? Бухаете?
— Бухаем, — Куратор довольно ухмыльнулся, — Давай, оставайся. Можешь тоже раздеться, если хочешь. Нальём. А наш Антонио, — Куратор показал на Антона, — С радостью компенсирует тебе моральный ущерб бухлишком.
— Ладно, уговорили, так уж и быть, — ответила Лена после недолгих раздумий и бросила на Антона искрящийся молниями злой взгляд, — Давайте вискаря с колой. Раздеваться не буду.
— Ща, посмотрю, если есть, — Антон пошёл в «основную» комнату.
— А меня не ебёт, есть или нету! — крикнула Лена на всю квартиру, — Если нету — попиздуете в магазин!
К счастью, и виски, и кола нашлись. Лена смешала «1 к 2» и махнула залпом полстакана.
— Ну, что с Вами будем делать, Антон? — спросила подобревшая Лена, — Предлагаю Вас расчленить.
— А давайте лучше меня обнимем, — предложил Антон в ответ.
— А хуй Вам не пососать? — Лена отвернулась и злобно хихикнула.
— Лена, не сходите с ума, — максимально миролюбиво ответил Антон, — Лучше обнимите меня.
Лена плавно потянула к нему руки, как будто бы хотела обнять, но в последний момент её руки дёрнулись и сложились в «факи».
— Вот Вам, — Лена потрясла двумя «факами» прямо перед лицом Антона.
— Лена, Вы такая милая, — сказал Антон, — Я Вам буду сниться вот просто из вредности.
Совет им да любовь, как говорится. Куратор, когда мы с ним вдвоём пошли отлить, с глазу на глаз мне поведал, что, с высокой долей вероятности, Антон с Леной таки потрахаются рано или поздно. Ибо, по словам Куратора, такая жёсткая взаимная неприязнь гораздо чаще перетекает во взаимную симпатию, чем об этом принято думать.
Кстати, два парня могут отлить в один унитаз одновременно. А две девушки — нет.
А потом наступил вечер, и народ начал потихоньку расходиться. Куратор предложил Лене подбросить её до дома на нашем фургончике, но Лена гордо отказалась, вызвала себе такси и укатила в закат. Мы вчетвером тоже потихонечку собрались, залезли в наш верный фургончик и попиздовали к себе на Базу. Снова вечер, снова играет радио с музыкой 1980х, и снова я чувствую себя невероятно уютно и даже мимимило. При всей моей любви к футурпопу/аггротеху, лично я обожаю музыку 1980х. А на местном лунском радио «Неоновая волна», которое очень любил Куратор (и всегда ставил его в нашем фургончике), в музыке было куда большее разнообразие, чем на каком-нибудь «Ретро FM». Вот ведь реально — хуй, кто из любителей ретромузыки вообще знает про Кристину Roque, например. И что Ministry начинали с классического синтипопа — тоже. А уж что песня «Never Turn Your Back On Mother Earth», спетая неким Мартином Эл Гором — это песня ВИА «Sparks» 1974 года, так это вообще информация для сугубо посвящённых. Хотя, ВИА «Sparks» — это настолько специфическое культурное йавление («самые неамериканские американцы» ©), что лучше с ними ознакомиться лично. Группа существует хуеву тучу лет, всю жизнь экспериментировали с разнообразнейшими музыкальными стилями — и до сих пор доставляют. Вот щас, например, по радио как раз играет их «Modesty Plays» — просто-таки классический синтипоп в вакууме. Хотя, группа, в репертуаре которой есть песня с названием «Апчхи» («Achoo»), уже сама по себе интересна.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
