- Вот доделаем парусник, и уплывем далеко-далеко!

- Папа! Он ведь совсем маленький! – Ася заливается хохотом.

Марина смотрит на них с улыбкой.

- Тогда мы сделаем его очень большим. Очень. Как дом! Мама будет коком, ты – юнгой. А я – капитаном. И мы уплывем в дальнее плавание к далеким островам. Куда бы ты хотела?

- В Африку! – Ася старательно закрепляет мачту на маленьком кусочке дерева.

- Здорово. Значит, отправляемся! Ту-ту-у-у…

Мягкая бахрома штор шелестела по полу, побеспокоенная ночным ветерком.

Папа стоял у моей кроватки, наклонившись ко мне и тихо-тихо напевая какую-то песенку. Он был похож на большого кота с нежной улыбкой и хитринкой в глазах. Я смотрела на него, чувствуя, как что-то горячее растет там, где билось сердце. И от странного чувства хотелось обнять его крепко-крепко. Моего папу. Моего.

- Я так скучала по тебе, папочка. – Прошептала я, и он замолчал, продолжая улыбаться мне. А песенка будто продолжала литься в комнате.

- Я тоже, малышка.

Он молча смотрел на меня. Я чувствовала, что он хочет прикоснуться ко мне. Даже почти протянул руку к моим волосам, но, почему-то, со вздохом вернул ее на спинку кровати.

- Ты так редко приходишь домой.

Он кивнул. Улыбка медленно поблекла на губах, и я заметила бесконечно глубокую грусть в его глазах. Внезапно в его руках появился кораблик, что когда-то мы делали вместе. Синий парус немного покосился.

- Чудесный, да?

- Да… только… я уже не могу играть игрушками. Я уже выросла.

- Тогда я оставлю его себе, хорошо?

Я кивнула, позволяя ему оставить себе нашу поделку.

- Ты у меня уже такая взрослая малышка.

- Не бывает взрослых малышек. – Я счастливо вздохнула, когда улыбка вернулась на его губы. – Приходи ко мне чаще. Так тепло, когда ты поешь мне.

Он снова запел, глядя на меня, немного прищурившись, от чего в уголках его глаз образовались беспорядочные ниточки морщинок. Какие же грустные были у него глаза…

- Я бы очень хотел приходить к тебе каждый день. Быть рядом всегда. Но я не могу. – Тихо сказал он. – Не могу.

- Потому что мама начинает плакать, когда ты приходишь?

- Да. И поэтому тоже.

- Значит, она больше не любит тебя? – Я задала этот вопрос со страхом, боясь услышать ответ.

- Я не знаю, малыш. – Он покачал головой, будто хотел что-то сказать. Хотел, но не говорил. Просто продолжил мурлыкать. – Спи, родной.

Я приуныла. Опустила глаза, глядя на его руки, что опирались о матрас. Мне так хотелось, чтобы эти руки обняли меня. Прижали к себе. Иногда становилось так страшно. Иногда его так не хватало.

- Пап… - Я начала медленно засыпать под его колыбельную.

- М-м?

- Я очень-очень люблю тебя. – Я боялась, что усну и не успею сказать ему этого.

- Я тебя люблю намного сильнее. – Голос его задрожал. По щеке покатилась почти невидимая капелька и упала где-то совсем рядом со мной. Я не знала, почему папа плакал. Я не знала, как много прошло времени. Он пел, дрожащий голос успокаивал меня.

- Завтра мне исполняется шесть. – Прошептала я, чувствуя, что вот-вот сон сморит меня. Он кивнул, будто подтверждая мои слова.

- С завтрашнего дня я не смогу больше приходить к тебе.

- Почему?..

- Ты становишься взрослой. Ты не сможешь увидеть меня.

- Какие глупости. Я всегда увижу тебя. – Совсем тихо и сонно. – Ты только приходи ко мне…

- Спи. Моя маленькая девочка.

Моих волос будто коснулся ветерок. Я улыбнулась, подкладывая кулачок под щеку.

- Спокойной ночи, папа.

И даже не заметила, как колыбельная постепенно растворилась в тишине комнаты.

Марина услышала голосок дочери из-за закрытой двери и заглянула в ее комнату.

- Ася? Ты с кем говоришь?

Тишина. Ветерок шевелит шторы.

Мягкий свет ложится на стены от ночника.

Большой плюшевый медведь у самой кровати.

Все тихо и спокойно. Показалось, наверное. Дочка лежит, свернувшись уютным комочком, в своей постели, и улыбка застыла на крошечных губах.

Марина сделала шаг к кровати и какое-то время стояла, глядя на девочку, поджав губы.

Показалось, что ветерок, пробегающий мимо приоткрытого окна, принес за собой тихий голос. Колыбельная.

Девушка закрыла глаза, делая шаг назад. Сердце сжалось и застучало, как ненормальное.

Несколько секунд простояв, не двигаясь, Марина выбежала из комнаты, плотно прикрывая за собой дверь. Показалось. Показалось.

На нетвердых ногах пошла в гостиную, упала в кресло и закурила.

С портрета на тумбочке спокойно взирали глаза мужа, вглядываясь в ее лицо. Рядом горела свечка. Лежал небольшой букетик цветов. О рамку опирался деревянный кораблик с синим парусом.

Слезы застелили глаза. Марина потушила сигарету и отвернулась. На секунду ей показалось, что она чувствует запах его любимого одеколона.

Что он где-то рядом.

Что стоит лишь протянуть руку…

А я спала, и видела очень странный сон.

Папа прощался со мной. Обнимал крепко-крепко. Его руки, как всегда, были большие и теплые.

Мне не хотелось, чтобы он уходил. Но внезапно прямо около нас появился корабль. Папа забрался на него и долго махал мне рукой, улыбаясь. А мне хотелось плакать. Но я тоже улыбалась ему, тоже махала. Пока синий парус не растворился в море, унося его куда-то очень далеко.

Может быть, в Африку.

А может быть, к далеким островам.

Ту-ту-у-у...